«В моральном плане Оппенгеймер танцевал между каплями дождя»

Киллиану Мёрфи до премьеры «Оппенгеймера» запретили рассказывать СМИ о содержании фильма и его роли — физике, который руководил созданием атомной бомбы, взорванной впоследствии над Хиросимой и Нагасаки. Неясно, кто дал эти указания. Нолан? Студия Universal? Правительство США? Тем не менее актер все же провел несколько интервью, в одном из которых поговорил с журналисткой о своей роли, тестах на актерскую химию, курении, отличиях ученых от простых смертных и многом другом.
 
Мёрфи не любит интервью, но оживляется, когда его спрашивают, доволен ли он «Оппенгеймером». «Да, доволен, — говорит он. — Мне не нравится смотреть на себя, но это выдающееся произведение. Очень провокационное и сильное. В нем есть что-то от байопика, что-то от триллера, что-то от ужастика. Фильм просто потрясет людей. То, что Нолан делает с ним, немного даже выбивает из колеи».

Что касается самого Нолана, не так давно режиссер рассказал журналу Wired, что некоторые посмотревшие его фильм зрители остались абсолютно опустошенными и потеряли дар речи. Звучит не очень хорошо, возможно, потому что наталкивает на мысли о 214 000 японцев, в подавляющем большинстве мирных жителей, которые погибли при сбросе бомб. Кай Берд, историк, написавший книгу «Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея», на которой основан фильм, сказал, что он все еще «эмоционально восстанавливается» после просмотра картины, уточнив при этом, что сам фильм является «потрясающим художественным достижением».
 
Игру Мёрфи в «Оппенгеймере» публика и критики уже называют «достойной "Оскара"», что неудивительно. Хотя в Голливуде, возможно, Киллиан и не входит в список актеров А-класса, но в Великобритании и Ирландии он известен давно, в первую очередь благодаря почти десятилетнему исполнению роли Томми Шелби в «Острых козырьках». Предыдущие совместные работы с Ноланом — трилогия «Темный рыцарь», фильмы «Начало» и «Дюнкерк» — актер называет значительными вехами его карьеры, а про самого Нолана говорит, что тот «может быть идеальным режиссером».

Именно жена Нолана, продюсер Эмма Томас, позвонила однажды Киллиану домой, где он живет с женой, художницей Ивонн МакГиннесс, и двумя сыновьями-подростками. У Нолана, как многие знают, нет ни телефона, ни электронной почты, ни компьютера. Эмма передала трубку мужу, и тот позвал Мёрфи на главную роль в своем новом фильме. «Я терялся в догадках, но вроде бы был в восторге», — пытается вспомнить тот свою первую реакцию, нисколько не изменившись в голосе. С таким же непроницаемым видом Киллиан в итоге признался, что на самом деле был настолько ошеломлен новостью, что ему пришлось сесть.
 
После съемок актер снова набрал вес, который потерял для роли. Но во время работы над картиной он был полон решимости в точности передать силуэт ученого в шляпе и с трубкой, вынужденно проверяя себя, как мало он может съесть. «Ты начинаешь соревноваться с самим собой, а это вредно. Никому не советую, — говорит он, не уточняя, сколько именно килограммов сбросил и какие продукты диетолог посоветовал ему исключить. — Нет. Не хочу, чтобы говорили: "Киллиан похудел на столько-то килограммов для роли"».

С другой стороны, скорость, с которой Нолан работал, рассекая по США, позволяла легко пропускать приемы пищи. Мёрфи стал забывать о еде так же, как и о сне. «Как будто едешь в каком-то чертовом поезде, который просто взрывается. Бах, бах, бах, бах, бах. Спишь несколько часов, встаешь, и снова бах. Я был на сумасшедшей энергии, я перешел тот порог, когда меня волновала еда и что бы то ни было. Я был настолько в этом, в состоянии гипер... — он подыскивает слово, — гипер-чего-то. Но это было хорошо, потому и мой что персонаж был таким. Он никогда не ел». Оппенгеймер питался только сигаретами Chesterfield и мартини. «Сигареты и трубка. Он чередовал их. Они его и прикончили», — добавляет Мёрфи, указывая на смерть ученого от рака в 1967 году. «Я выкурил столько фальшивых сигарет ради "Острых козырьков" и этого фильма, — вспоминает актер. — Мой следующий персонаж не будет курильщиком... Даже на травяных сигаретах теперь размещают предупреждение о вреде для здоровья».

В ответ на вопрос журналиста о методе актерского мастерства, Мёрфи подчеркивает, что у Оппенгеймера было много характерных черт вроде ходьбы на носочках и голосового тика, который звучал как «ним-ним-ним», но Киллиан не хотел превращать роль в пародию. Нолан был одержим прическами своих героев, поэтому они долго работали над тем, как будут выглядеть волосы. И над голосом. Настоящий вопрос для Мёрфи заключался в том, какая комбинация качеств — амбиции, безумие, заблуждение, глубокая ненависть к нацистскому режиму — позволила этому физику-теоретику согласиться на эксперимент, который, как он знал, мог уничтожить человечество. «В моральном плане он танцевал между каплями дождя. Он был сложным, противоречивым, эрудированным, невероятно привлекательным интеллектуально и харизматичным, но, — резюмирует он, — в конечном счете непостижимым».

«Послушайте, это не спойлер, но я скажу, что в его ранней жизни были случаи, которые вызывали беспокойство, очень неадекватные. О них упоминается и в фильме, и в книге», — продолжает актер. Вероятно, он имеет в виду аспирантуру в Кембридже в 1926 году, когда будущий ученый положил отравленное яблоко на стол преподавателя, к которому испытывал сложные чувства. Возможно, это даже было покушение на убийство. Но богатые нью-йоркские родители Оппенгеймера поспешили отправить юношу к специалисту, и тот поставил Роберту диагноз dementia praecox — этим термином в те времена описывали симптомы, связанные с шизофренией.
 
Мёрфи любит таких сложных персонажей — людей, которые не обязательно следуют традиционной арке нарратива. «Злодеи хороши, если они хорошо написаны, — уточняет актер, — но если это одна нота или троп, то они скучны». Киллиан любит, когда сценарий неторопливо проникает во все уголки человеческого бытия, во все его оттенки. И ему исключительно хорошо удается изображать внутреннее, проявляя сильные человеческие эмоции без слов, излучая яростную, всепоглощающую энергию.

Нолан в своих фильмах обычно не уделяет много времени романтике, однако в «Оппенгеймере» в этом плане произошел значительный сдвиг. По словам Мёрфи, любовная линия в фильме «такая мощная, которых он ранее не играл». В картине также присутствуют сцены с обнаженными Киллианом и Флоренс Пью, сцены секса и сложные моменты с Эмили Блант, сыгравшей жену главного героя. Актер упомянул и так называемые тесты на химию. «Они сажают двух актеров в комнату, чтобы проверить, есть ли между ними искра, а все продюсеры и режиссер сидят за столом и смотрят. Я не знаю, по какой методике они это делают, и это кажется до безобразия глупым, но иногда получается химия, и никто не понимает, почему».
 
Чему актер научился, играя Оппенгеймера? Прежде всего, сказал он, тому, что ученые думают по-другому. Киллиан уже понимал это благодаря роли физика Роберта Кейпы в фильме Дэнни Бойла «Пекло», для которой проводил исследования в ЦЕРНе близ Женевы, где находится Большой адронный коллайдер. «Я ужинал со всеми этими гениями. Никогда не пойму квантовую механику, но мне было интересно, как наука влияет на их мировоззрение», — вспоминает актер. Он интересовался их мнением о любви, политике, месте человека во вселенной, бесконечности и так далее. «Они воспринимают информацию совершенно иначе, чем мы. Помню, один ученый сказал: "Я не верю в любовь. Это биологическое явление, обмен гормонами между самкой и самцом. Вот и все. Любовь — это нонсенс". Я, конечно, не мог с этим согласиться».

Позже Киллиан отправил журналистке, с которой разговаривал, письмо, где подвел итоги их встречи: «Наша нация имеет дело с неразрешенной коллективной травмой. Кто знает, сколько времени потребуется для ее излечения, но я твердо уверен, что искусство, кино и литература могут помочь в этом процессе как более добрая и мягкая терапия. Я надеюсь, что наш фильм тоже поможет».
 
Источник: The Guardian