«Я был на волоске от сердечного приступа»

«Птица доброго господа» рассказывает о реально существовавшем скандально известном аболиционисте Джоне Брауне (Итан Хоук) от лица вымышленного персонажа по прозвищу Лучок (Джошуа Калеб Джонсон) — чернокожего паренька, не по своей воле оказавшегося в эпицентре борьбы против рабства. Главным отличием шоу от проектов схожей тематики является его подача — перед нами сложная, неоднозначная история, полная черного юмора, но поднимающая при этом самые серьезные темы и заставляющая задуматься, а на самом ли деле человечество так далеко продвинулось в вопросе равенства рас?
 
В недавнем интервью Итан Хоук, который также является исполнительным продюсером сериала, рассказал, чем заинтересовал его этот сюжет, почему история ведется от лица Лучка и что делает «Птицу доброго господа» самым сложным проектом из всех, в которых он когда-либо снимался.

Вы в этом сериале просто невероятны! В какой момент прочтения книги, на которой он основан, вы поняли, что эта история вас сильно зацепила?
 
Это происходило постепенно. Я читал книгу и постоянно смеялся. Жена спросила, что меня так развеселило, и я ответил: «Птица доброго господа». «Но разве она не про Джона Брауна? Как это может быть смешно?», — спросила жена. И я такой: «Не знаю, но ты должна прочитать». Сначала в роли Джона Брауна я представил Джеффа Бриджеса, а потом вспомнил, сколько мне лет. Жизнь актера такая странная: приходит день, когда ты просто вынужден сменить свой образ. Надо развиваться и меняться. В общем, я начал понимать, что сам могу сыграть это. Годами я размышлял над образом, а потом просто нажал тревожную кнопку и принялся за дело.
 
Перед нами явно не столько путешествие героя, сколько история сложного, многогранного человека. Это все усложнило или наоборот?
 
Да, безусловно. Что на самом деле для меня работает как геройское путешествие, так это история Лучка. Этот персонаж развивается и меняется на протяжении всего сериала. Во многих смыслах Браун — громоотвод. Он шум нашего шоу. Но главный герой — Лучок. У Джона Брауна есть миссия, и он ее придерживается. С того момента, как мы с ним знакомимся, и до самой виселицы он прекрасно отдает себе отчет в том, что делает. Мне упростил задачу тот факт, что в этой истории был юмор и что мне не нужно было беспокоиться о том, нравится Джон зрителям или нет. А Лучок — тот герой, за которым аудитория пристально следит, и именно он позволял мне играть. Странным образом структура нашего сериала не отличается от структуры «Тренировочного дня». «Тренировочный день» — это ведь на самом деле история Джейка, а Алонзо — просто событие в его истории.

Этот фильм сегодня выглядит актуальней, чем в период, когда он вышел...
 
Возможно. Печально, что уже тогда обсуждался вопрос жестокости полиции и злоупотребления властью. Во многом именно поэтому Антуан Фукуа и снял «Тренировочный день». К сожалению, этот разговор актуален для многих поколений. Жду не дождусь, когда он уже потеряет свою актуальность.
 
Ваша история начинается весьма странным образом: эксцентричный белый мужик похищает черного парня, которого считает девушкой, переодевает его в женское платье... Что вам понравилось в этой динамике с персонажем Джошуа?
 
Именно в этот момент автор положенной в основу сериала книги Джеймс МакБрайд говорит что-то важное об идентичности. С одной стороны, Браун хочет освободить всех от оков, но с другой, он даже не смотрит на Лучка достаточно внимательно, чтобы заметить, что тот мужского пола. Все белые люди того времени смотрели либо на одежду, либо на цвет кожи. И не видели за ними человека. При этом другие чернокожие постоянно спрашивают Лучка, почему он в женском платье? МакБрайд пытается сказать что-то об идентичности, вывести вас из равновесия и показать, что это просто какая-то гонка. Он также затевает разговор о гендере и, сталкиваясь с этим в данном контексте, ты начинаешь понимать, что гендер — нечто большее, нечто связанное с тем, чтобы видеть в другом человека, слышать друг друга. А для Лучка Браун — просто белый старик, который на него орет. Сама эта история заставляет нас видеть друг в друге людей.

Вы производите впечатление актера, который постоянно учится у коллег. Чему вы научились у Джошуа?
 
Интересный вопрос. В американском искусстве существует ошибочное представление о наставничестве, мол, пожилой всегда наставляет молодого. Хотя истинная ценность совместной работы пожилых и молодых заключается в том, что все помогают друг другу. У меня есть опыт, которым я могу поделиться с Джошуа, если он захочет меня выслушать. Но у него есть внутренний огонь, невинность, чистота сердца и стремления, которые в сочетании с умом, смирением и уверенностью могут многому научить меня. Мне нравилось, что он всегда приходил на съемочную площадку вовремя и чрезвычайно взволнованный тем, что ему предстоит делать. Очень переживал о том, куда движется его персонаж. Говорил: «Мне не терпится примерить красное платье». В этой чистоте намерений есть что-то заразительное.
 
Одна из поразительных вещей в вашем шоу — огромное количество диалогов. Каково было так много говорить на протяжении всех съемок?
 
Таков вызов моей профессии. Вам стоит пообщаться на эту тему с парнем, который возил меня на работу и выслушивал, как я повторял свои реплики. Когда эта часть съемок закончилась, я даже немного взгрустнул. Есть особый кайф в том, чтобы исследовать сложность персонажа во всех аспектах, начиная с его духовной жизни и заканчивая подачей, голосом, тем, как он ходит и ездит на коне. Бесконечно интересно и сложно иметь дело с таким героем.

Как вы думаете, чему может научить людей такой человек, как Джон Браун?
 
Самое очевидное — тому, как выглядит союзничество белых. Ты ставишь себя в центр внимания и начинаешь защищать всех, с кем плохо обращаются. Или обращаются не так, как ты хочешь, чтобы обращались с твоими детьми. Всех, у кого нет шансов исправить это самостоятельно. Тут главное не позволять жадности и страху слишком громко звучать в твоей голове, не пускать их за руль своего автомобиля.
 
Вы упоминали, что «Птица доброго господа» — одна и самых сложных ваших работ. Какие дни на съемках были самыми тяжелыми?
 
Сложности были разного плана. Во-первых, тяжело было сниматься во всей этой шерстяной одежде, с дробовиком под гигантской курткой. И надо было драться, стрелять и цитировать Библию. Был момент, когда я почувствовал, что нахожусь на волоске от сердечного приступа. Во-вторых, имелись сложности морального характера. Когда мы попросили актеров воспроизвести несколько жестоких сцен, где им приходилось брать в руки кнут или смотреть на воздвигаемую виселицу — не всем такое пришлось по душе, что вполне объяснимо. Но все мы искренне верили, что, рассказывая эту историю, мы двигаемся в сторону исцеления, и что оно того стоит.

Источник: Collider